[Podzemelnay]

С ФБ. Никогда не думала, что буду участвовать в каких-либо фестах, битвах. Никогда не предполагала, что буду писать фанфик, придерживаясь определенных критериев, да и к определенному сроку. Но случилось так, что, следуя какому-то непонятному вдохновению, я сначала написала два фика по фандому Caraibi, а потом взялась и за этот, третий, что выложила на ФБ. Честно говоря, вторая половина "Истории..." далась мне с трудом, но не с меньшим удовольствием. Хотя пришлось повозиться...И с количеством слов в том числе, в чем сама виновата. Но когда дело касается твоих любимых героев, к которым у знающих канон людей весьма-весьма противоречивое отношение, делаешь все возможное, чтобы потом не было стыдно.

Выкладываю фанфик только сейчас, потому что, наконец, добралась до ноута, с планшета это сделать мне не удалось.

Название: История маркиза Корнеро
Автор:  Подземельная
Бета:  2524104_aka_ alia + автор
Размер: миди, ~ 4200 слова
Пейринг/Персонажи: Федерико Корнеро, Ливия Корнеро, НЖП (Аделина Корнеро), Ферранте Альбрицци, Ипполито Альбрицци, Массимилиано Альбрицци, Малинке, Изабелла, испанцы, пираты, индейцы
Категория: гет, джен
Жанр: драма
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Федерико Корнеро — что он за человек?
Размещение: до деанона с пометкой fandom Caraibi 2013, после деанона — с разрешения автора и указанием авторства

текст

Смерть любимой женщины стала для Федерико Корнеро тяжелым ударом.

С Аделиной маркиз познакомился на званом вечере своих друзей. Светловолосая девушка, сидящая за столом через несколько мест от него, сразу привлекла внимание, хотя внешне мужчина ничем этого не выказал: даже лишнего взгляда на Адели, как он стал в будущем звать свою жену, не бросил. Что потом со смехом вспоминали оба.

В конце ужина двое гостей «замешкались» в саду, прогулку по которому устроили хозяева.

И понеслось…

Федерико никогда не считал себя склонным к романтике, но рядом с этой девушкой в нем что-то менялось. Нет, речь не шла о безумствах или стоянии под окнами любимой ночи напролет. Он выражал любовь по-своему. Зная за Аделиной страсть к чтению, Корнеро часто наведывался в книжные лавки, чтобы найти то, что могло бы ей понравиться, и открыл для нее личную библиотеку.

Девушка же с удовольствием наблюдала тренировки Федерико на мечах и вместе с ним устраивала прогулки на гондолах.

Они не слишком скрывали свои отношения от общественности, да и родители за них были только рады. В скором времени влюбленные сыграли свадьбу.

Через три года родилась Ливия.

Следующие шесть сказочных лет они провели втроем. У Федерико Корнеро теперь было две самых любимых женщины на свете: жена и дочь. Ради них этот мужчина, такой неприступный и высокомерный, мог пойти на все.

Первой бедой, проникшей в их дом, стала смерть родителей Федерико.

Несчастный и нелепый случай, на первый взгляд, и продуманное убийство на второй.

Корнеро был уверен, что его отец перешел дорогу определенной личности и не сумел вовремя отвести от себя удар. И за эту смерть, и отца, и, особенно, матери, Федерико решил отомстить. Только отослал сначала своих дам отдыхать, да подальше, для пущей безопасности.

В одну из ночей, когда Аделина и Ливия были уже далеко, земли давнего врага семьи Корнеро утонули в крови. И никто не знал, чьим рукам приписать ту кровь. Сын оказался достоин своего отца.

После всего Федерико решил покинуть родную Венецию. Ему хотелось начать новую жизнь, вдали от неприятных воспоминаний, и Корнеро уехал, чтобы купить поместье в окрестностях Милана. На этот город выбор пал из-за Аделины, которая всегда мечтала там обосноваться. Мечта... А Федерико Корнеро был готов бросить весь мир к ногам любимой женщины.

За несколько дней, истратив внушительную сумму денег, маркиз приобрел поместье, параллельно наведя справки о будущих соседях. В частности, его заинтересовало семейство, что проживало в непосредственной близости от его нового дома.

Альбрицци. Массимилиано Альбрицци с двумя сыновьями девяти лет: Ферранте и Ипполито. Эти дети росли без матери, которая умерла в трудных родах, — выносить и родить иногда непросто и одного, а уж близнецов... Отец семейства был немного старше маркиза, а вот достатком похвастаться не мог. Вкупе со светлым умом этот дворянин мог стать либо хорошим собеседником и знакомым, либо врагом, что своей гордостью бедняка ставит палки в колеса более богатым. Пока же все ограничивалось соседством.

Уладив большинство дел и наняв слуг, чтобы они начали приводить поместье в порядок, Федерико быстро собрался в обратный путь — ему предстояло завершить дела в Венеции. Впрочем, для Корнеро с его деловой хваткой и обаянием это не составило бы проблем.

Но прежде всего семья. Он очень по ней соскучился и был рад, что его ждали не с меньшим нетерпением. Заключив, наконец, жену и дочь в объятия, Федерико решил пару дней провести в кругу своих любимых женщин, а дела... дела подождут.
По прошествии недели все Корнеро были в делах: Федерико — в политических, Аделина — в домашних, а Ливия же в самых важных — в рисовании. Ей очень хотелось оставить своим бабушке и дедушке побольше картин на память.

Наконец, они оказались в своем новом доме.

На ярмарках и в магазинах Аделина с Ливией увлеченно покупали всевозможные мелочи, чтобы создать вокруг себя порядок и уют. Малышка хорошо восприняла переезд. Она была в меру общительным ребенком и первое время не выказывала желания знакомиться со сверстниками. Ей хватало мамы, походов с ней за игрушками и рассказов на ночь. Но постепенно обе дамы Федерико завели множество знакомств.

Зима второго года их пребывания в Милане выдалась очень холодной. Но никто не предполагал, что скоро такой же холод поселится и в сердце маркиза Корнеро.

Аделина возвращалась домой, когда ее экипаж увяз в каком-то овраге. Молодая женщина решила выйти из кареты, чтобы слугам было легче справиться с проблемой, и ей пришлось недолго простоять на продуваемой ветрами дороге. Согреться маркизе удалось только ночью, в спальне и в объятиях мужа. А под утро у нее поднялась температура, и начался жар. Ливию пришлось отослать к другу Федерико, у которого была дочь — ровесница его малышки.

Увы, отцу не удалось сдержать обещания, данного дочери при ее отъезде. Обещания, что с ее мамой все будет хорошо. Спустя несколько дней Аделины не стало.
И с ней умерла частичка света в Федерико. Ливия не узнала его по возвращению домой: она никогда прежде не видела его плачущим и таким… безжизненным. Девочке очень хотелось к маме…

Дом Корнеро погрузился в траур.

А потом Федерико решил, что Ливии нужно учиться в монастыре. Он очень любил дочку, но чувствовал, что так будет лучше для нее самой. А может, он просто боялся потерять и ее.

Несмотря на нежелание девочки уезжать, покидать отца и пролитые слезы, очень скоро она оказалась за монастырскими стенами, где должна была воспитываться до восемнадцати лет.

Маркиз Корнеро углубился в политику и государственную службу. Власть и богатство были его второй жизненной ценностью после семьи. И вот тогда Массимилиано Альбрицци стал мешать, раздражая похожей судьбой, напоминая о потерянной супруге. Напряжение нарастало.

Шли годы. Между соседями установилась открытая неприязнь, переходящая в угрозы со стороны Федерико. А отпрыски Альбрицци, взрослея, все больше походили на отца. И все сильнее Корнеро хотелось присвоить себе их земли. Для чего? Да хотя бы для того, чтобы сделать их усадьбу охотничьим домиком.

А пока приходилось терпеть, обещая себе решить эту проблему в скором будущем. Что-что, а обещания маркиз выполнял всегда. За одним единственным исключением…

Пришло время вернуть дочь домой. Малышка выросла и не должна была больше скрываться в монастыре. Все эти годы Федерико ее регулярно навещал, но все равно очень скучал по ней.

За день до приезда Ливии Альбрицци снова испортили ему настроение, спровоцировав дуэль с его людьми. Одного даже имели наглость убить, еще и нечестным образом, как маркизу передали уцелевшие. Корнеро был в таком бешенстве, что решил нанести соседям личный визит, дабы напомнить им о том, кто настоящий хозяин земель, прилегающих к его, маркиза Корнеро, поместью.

Вернувшись домой, Федерико приказал прислуге подготовить комнату Ливии.

Та превратилась в ослепительную красавицу; отец уже представлял, как она будет блистать в светском обществе, как мужчины станут добиваться ее внимания. А он, Федерико, не посмеет препятствовать счастью своей дочери.

Да, Ливия выросла, и у нее, похоже, появились свои секреты. Чего только стоили ее ночные отлучки. Но разве мог Корнеро признаться, что знает о них? Нет. После стольких лет в монастыре его девочка имела право насладиться тем, чего так долго была лишена. Свободой.

А Альбрицци задумали строить запруды. Если им удастся засадить свои земли рисом, Федерико никогда не получит желанную территорию.

Если бы он только знал...

Если бы... но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.

В одну из ночей, когда Ливия на лошади скрылась в неизвестном направлении, Федерико во главе небольшого вооруженного отряда отправился к запруду, чтобы сломать ограду. К сожалению, в самый разгар веселья их заметили люди Альбрицци; пришлось их убить и в срочном порядке покидать место преступления. И тут, словно продолжая цепочку неудач, выстрелы были услышаны самими Альбрицци. Те, конечно же, решили выяснить причину. И не его беда, что Массимилиано снова встал у него на пути, теперь уже в прямом смысле. Человек из отряда Корнеро Альбрицци – старшего в сумерках не узнал и заколол точным ударом шпаги, прямо на глазах у одного из его сыновей — Ипполито. Разбираться со всем этим не было времени, Федерико и его люди направили своих лошадей в сторону второй поджидающей их группы людей, более вооруженной. Эту группу он призвал задержать погоню, ведь помимо Ипполито, были уже видны другие люди Альбрицци, да и там где один брат, можно ожидать второго.

Федерико уже успел вернуться домой и убрать пистолет, когда услышал взволнованные крики на улице. Последующие события для Корнеро стали Адом на земле. Когда, выйдя на улицу, он увидел на руках офицера Ливию, то сразу бросился к ним. Что могло случиться с его дочерью? Почему ее несут на руках? И почему ее голова так безжизненно откинута назад? Страх сковал сердце, а от вида кровавых пятен на лице и на волосах Ливии, этот нелепый орган, казалось, и вовсе остановится. Не зная, жива его дочь или нет, Федерико приказал второму офицеру привести лекаря, а сам прикоснулся к сонной артерии девушки, моля Всевышнего дать ему почувствовать, как под кожей той бьется пульс. Через несколько секунд, так ничего и не услышав, маркиз осторожно взял Ливию на свои руки и понес в дом. Он все еще не хотел верить в худшее.

Офицер, принесший Ливию, пару мгновений растеряно смотрел вслед уходящему хозяину, но потом быстрым шагом догнал его и пошел немного позади. Ведь ему еще предстояло рассказать маркизу о том, чему он стал свидетелем. А еще молодой человек, его, кстати, звали Александр, не мог понять, как такое несчастье могло случиться с его хозяйкой. И за что эти звери, Альбрицци, напали на маркизу? Оба Альбрицци были замечены на месте преступления, но одному, к сожалению, удалось скрыться.

Федерико осторожно положил дочь на кровать и взял ее за руку. Глаза щипало от подступающих слез, и он больше не мог смотреть на лицо Ливии — отвернулся и позвонил в колокольчик. В ожидании служанки и врача вспомнил об Александре. Повернувшись и увидев вышеназванного на пороге, задал всего один вопрос: «Что произошло?»

Офицер выложил все, чему был свидетелем.

Рассказал о том, как услышал выстрел (похоже, эта была ночь услышанных выстрелов), как поспешил с друзьями в сторону шума и увидел двух мужчин, склонившихся над чьим-то телом, как, приблизившись и приказав сдаться, они узнали в безжизненно лежащей фигуре свою молодую госпожу. Их группа разделилась: половина бросилась на братьев Альбрицци, а это были именно они, но одному из братьев удалось сбежать, второй же — сдался без боя, половина кинулась к госпоже.

И вот леди здесь, а Ипполито Альбрицци — на пути к тюрьме.

Выдав всю эту информацию, офицер замолчал, как раз к приходу лекаря. А Федерико, немного успокоившись, успел до прихода врачевателя убедиться, что его дочка пока еще жива.

И выжила. Ценой своей красоты. Но разве отцу важно, как выглядит его дочь, если она — самый любимый и главный человек в его жизни. Лишь бы была с ним.
Через пару дней, когда была снята повязка и ей было разрешено встать с кровати, Ливия подошла к зеркалу, ожидая увидеть шрамы после операции, но то, что она увидела в отражении, было еще более отвратительным, чем она могла представить. Она стала уродливой. Она стала двуликой, не в полном смысле слова, но все же, как в той книге, что читала в детстве. Легенды Древнего Рима, двуликий бог Янус.

Ливия все рассказала отцу. Каким облегчением было больше не скрывать правду. А тот все выслушал и принял. Принял любовь дочери к его врагу, принял мысль, что мог породниться с Альбрицци. Но смотря в обезображенное лицо Ливии, в ее потухшие глаза, заговорил сам. Рассказал о том, что выстрелил в нее один из братьев, что она чуть не умерла, — и все это в соответствии с подлым нравом той семейки. Они просто любят изображать из себя благородных, но на самом деле насквозь лживы. Себя-то Федерико накрутил за все то время, что его дочь была в беспамятстве, теперь же ненамеренно накручивал ее. Он просто не выбирал выражения — не считал нужным. И не подозревал, к чему все его речи приведут. Как и не подозревал, насколько все-таки Ливия выдалась в отца характером.

Со временем, когда девушка перестала прятаться от всех в своей комнате, в ее потухших глазах Федерико стал замечать жажду. Жажду отыскать сбежавшего из тюрьмы Ипполито и найти Ферранте, позорно покинувшего Милан. Да, Ливия еще не до конца верила, что эти двое, признававшиеся ей в любви, могли так поступить с ней. Но голословная вера становится ничем в сравнении с отражением в зеркале физического уродства. А ведь еще совсем недавно эти стекляшки были так добры к ней.

И маркиз все это видел, но вот, что делать, не знал. Ни один отец не пожелает своему ребенка встать на тропу мести.

Но если ребенок все уже для себя решил и напоминает тебе, что ты сам давно идешь по той же дороге... Будет ли это камнем на душе? Будет. Несомненно.
Что лучше? Видеть в глазах своего ребенка обреченность и нежелание жить или обреченность и желание жить ради мести? Что потом, Федерико старался не думать. Во-первых, думать о таком было больно, во-вторых, когда еще эта месть произойдет. На ее исполнение уйдут даже не месяцы, годы. Почему-то Корнеро был в этом уверен. Так что уж лучше такой камень на душе, чем видеть, как дочь страдает, не зная, куда деть себя и свою жизнь, тупо смотрит в зеркало и мечтает о смерти. ТАКОЙ камень куда страшнее.

Да и сам маркиз мечтал отомстить. Поэтому начал действовать безотлагательно. Заказал для дочери маску. Пусть окружающие люди думают, что в его свите появился новый человек, не желающий раскрывать свое инкогнито, а не треплют имя его несчастного ребенка. Тем более, только люди Корнеро знали, что молодая хозяйка выжила. А в их верности маркиз был уверен. Других не держал.

И начались усиленные тренировки. Ливия хотела быть во всеоружии, хотела предстать перед братьями совершенно иной: не только внешне, но и морально, физически. Она хотела стать равной им. Федерико выбрал трех лучших своих солдат, владеющих разными техниками фехтования, и те стали делать из молодой девушки воина. Ученица им попалась усердная, и далеко не всегда было понятно, кто кого гоняет до седьмого пота.

Корнеро наблюдал как его дочь, которая должна была блистать на балах, с рвением делает приседания, отжимания, учится стрелять, драться на мечах и булавах, и чувствовал противоречивую гордость.

Так со временем появился рыцарь Ауригемма — человек в черном и с маской на лице, всегда вооруженный и немногословный. Если кому-то доводилось слышать его голос, он надолго запоминал обволакивающие льдом интонации. Ливии не пришлось долго этому учиться — все пришло к ней само и стало ее вторым щитом после маски.

Первые несколько лет прошли в тренировках. Зная, что не удастся достичь совершенства, девушка, тем не менее, отчаянно к нему стремилась. Стремилась всей душой и силами. Мечтая о том дне, когда ей, наконец, представится возможность вновь посмотреть братьям Альбрицци в глаза перед тем, как стереть их с лица Земли, как они когда-то стерли счастье из ее жизни.

Федерико мечтал о том же, всеми силами и связями стараясь приблизить день расплаты своих врагов. И уже имел две неудачных попытки: Ипполито Альбрицци дважды удалось ускользнуть у них из рук.

Спустя годы присутствие посла по особым поручениям при дворе Его Величества короля Испании понадобилось на похоронах одного герцога. Нечего делать — обязанности никто не отменял, да и мало ли что. Прагматичный маркиз всегда видел обе стороны драгоценного металла. Но он не мог предвидеть, что Ливия, не посоветовавшись, вызовет человека, под полумаской которого ей отчетливо виделся Ипполито, на турнирную дуэль. Но даже если бы и посоветовалась и получила запрет на такое действие, все равно сделала бы по-своему. Корнеро был в этом уверен. Трудно было сдержать дочь от активных действий, когда прямо перед ее носом находится ненавистный человек.

И все же они снова упустили его.

Единственным просветом во всем этом деле были только голые факты: Ипполито Альбрицци теперь носит имя Александр Дюбуа и является не последним человеком при Французском дворе. Ничего удивительного в том, что этот человек выбрал такую жизнь, не было. «Изворотливый, хитрый, умный, за словом в карман не полезет», — именно такую характеристику Ипполито Федерико как-то услышал от дочери. Такой человек будет в политике, как рыба в воде. Кому, как не ему самому, знать об этом.

И тут представился такой прекрасный случай.

Вся эта кутерьма с пиратами и их капитаном по прозвищу Злой Рок оказалась очень кстати. Столкнуть лбами этих двоих — это в выгоде. Ведь, по слухам, Ипполито мстит Злому Року за смерть брата. Федерико эта новость обрадовала, а вот Ливию мысль о том, что один из ее врагов уже на дне морском и без ее содействия, не очень воодушевила. Но тут уже ничего не изменишь.

Встретившись с Альбрицци лицом к лицу в зале заседаний, поговорив с ним, сохраняя на лице маску, если не дружелюбия, то уж точно благодушия, маркиз испытал величайшее удовольствия, приближая час его агонии. Именно так он объяснил свои действия дочери, терпя очередную вспышку ее недовольства. Хотелось верить, что расплата близка, и Александр Дюбуа в скором времени отправится вслед за своим братом.

Может быть, тогда его дочь вздохнет спокойно…

Корнеро чувствовал, что приближается решающее мгновение.

Сидя тем же вечером в своих покоях, Федерико слышал, как Ливия с остервенением снимает камзол, как ее душат слезы, как она смеется, глядя на себя в зеркало. Он знал, как она смотрит на свое отражение. Сначала скрыв обезображенную часть лица, любуясь красивой и гладкой кожей, затем открыв «полную картину» и разглядывая свое лицо целиком. В такие минуты сердце отца обливалось кровью еще сильней, чем обычно, в последние двадцать лет. Но он больше не тревожил дочь — знал, что этим сделает ей только больнее, а потому просто пережидал. Как и в этот раз. Пережидал, вцепившись одной рукой в подлокотник кресла, в котором сидел, а другой тер лоб, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь, не касающемся его семейных проблем. Это не всегда удавалось. И в такие разы, как сейчас, он мысленно обращался к Аделине, прося у нее прощения за то, что не смог уберечь их дочь от беды.

Когда за стеной все неожиданно стихло, Федерико решил, что Ливия просто ушла к себе. Вздох облегчения вырвался из его груди помимо его воли.

И тут судьба ускорила свой бег.

Альбрицци удалось разгромить корабль пиратов вместе с их капитаном. Обломки главного пристанища Злого Рока все еще мерно качались на волнах океана, а трупы некоторых членов его команды уже покоились на дне. Да и сам Альбрицци выглядел не лучше после праздного, казалось, для него самого события. В обществе стали ходить разные слухи о его здоровье, но Федерико и Ливия решили нанести ему «визит вежливости» и лично убедиться в плачевном состоянии последнего из Альбрицци. И приблизить, если что, встречу врага с праотцами и, уж конечно, с его почившими отцом и братом. К слову о брате, до Корнеро дошли слухи (и не было причин сомневаться в их истинности), что Злым Роком оказался не кто иной, как Ферранте Альбрицци. Как интересно поступила судьба, разведя братьев по разные стороны закона и океана на многие годы. Но раз уж один из близнецов мертв, незачем посвящать ему свои мысли и время.

А вот кончину последнего из Альбрицци, конечно, захотелось приблизить. Подкупили слугу - повара во дворце любовницы Ипполито — оставалось только ждать.

Казалось, судьба полностью на их стороне, даже преподнесла маленькую радость в виде случайно найденных на острове дикарей сокровищ. Столько золота! Такой куш, которым не хотелось делиться ни с кем, даже с тем, кто, вообще-то, это самое золото нашел и рассказал о нем.

А где-то по другую сторону моря на берегу сидел пожилой мужчина - вождь индейцев, что смотрел вдаль. Он ждал. Ждал исполнения пророчества, что начнется с появления на горизонте черных кораблей. Что предрешено — то произойдет. Человеку не избежать того, что предначертано свыше. А Корнеро было предначертано появиться на острове его племени. Вождь ждал.

И сам Корнеро торопился. Корабли были готовы к отплытию, на борту не хватало только рыцаря Ауригеммы. Он опаздывал. В итоге было решено отправляться без него — у того еще будет возможность догнать.

С неспокойным сердцем отдав команду отдать швартовы, маркиз ушел с продуваемой ветрами палубы, отужинал с капитаном и, скрывшись в своей каюте, лег спать. Сон долгое время не хотел окутывать его своим покрывалом, но, все же, сдался, покорившись.

Ранним утром его корабли достигли острова и бросили якоря за полмили от берега, чтобы не привлекать лишнего внимания. Вооруженный отряд пересел на лодки и именно таким образом добрался до столь желанной им точки назначения.

Адреналин заструился по венам, стоило только маркизу коснуться песка. Шпага приятно тянула руку, а звуки выстрелов вокруг ласкали слух так же, как вид горящих домов индейцев. И то, что приходилось взбираться в гору, от чего испанцы несколько отвыкли, почти не замечалось ни им самим, ни солдатами. Ими всеми завладел азарт. Азарт битвы, что, казалось, был многими из них позабыт под влиянием рутины службы в период затишья и мира. Федерико было плевать на идеально сидящий на нем черный костюм, что подчеркивал прекрасную физическую форму мужчины. Маркиз никогда не давал себе слабины. Как сейчас не собирался щадить своих врагов.

Вслед за разделившимися индейцами, Корнеро отдал отряду такой же приказ. Одна часть с капитаном направилась внутрь горы, чтобы разведать обстановку и преследовать, как они решили, более беззащитную часть индейцев, вторая, с Корнеро, пошла в обход, чтобы дать своему оружию всласть «напитаться» кровью. Ведь, как оказалось, эти индейцы умеют себя защищать: их стрелы так же метко попадали в испанцев, как и испанские пули в сердца дикарей. И нельзя было уже понять, на чьей стороне численный перевес и удача.

Но то, что произошло дальше…

Ходячий мертвец. Какой-то слишком уж цветущий, Ферранте Альбрицци оказался непомерно живучим.… Как и его братец, который должен был умирать в страшных судорогах в постели, а не оказаться на этом острове и помогать брату защищать индейцев, пусть и будучи не слишком здоровым внешне. И все же…

Увидев своих врагов столь близко, мужчина понял две вещи: не столь важно, как им удавалось до этого момента выпутываться из всех жизненных передряг; важно их, наконец, подвергнуть наказанию. Слишком долго, целых пятнадцать лет, им все сходило с рук. С этим пора прекращать. Ливия будет рада.

«Задержать, не выпускать их!» — отдал Федерико приказ, забыв о золоте и туземцах. Прекрасно, раз эти двое бегут к реке, Корнеро самому не помешает вернуться на корабль и преследовать их по воде.

Все сложилось как нельзя лучше. Ливия подоспела как раз вовремя, причалив прямо к берегу, и, не теряя времени, мужчина поднялся на борт и обрадовал дочь последними новостями. Блеск, появившийся в глазах его малышки, был явно различим и через маску. Молодая женщина ту же отдала приказ капитану начать преследование братьев и сама встала на нос корабля, чтобы не пропустить ни одного мгновения из предстоящих событий.

И вот лодки оказались совсем близко, а из-за беспрестанных окриков Ливии на команду и вовсе скоро оказались захвачены вместе с находящимися в них людьми. Ферранте и Ипполито Альбрицци оказались на борту корабля рыцаря Ауригеммы и с минуты на минуту должны были встретиться со своим прошлым, что, наконец, нагнало их, но пока еще оставалось инкогнито. Ливия, все еще в маске, подошла к братьям и с наслаждением отметила неприязнь к ней одного и озадаченность другого. Федерико сам с удовольствием наблюдал за сменой эмоций у этих двоих, но пора уже было подходить к главному.

— …Я же обвиняю вас нынче в первом и главном, самом страшном преступлении! В том, что вы предали мукам земного Ада юную невинную душу, мою дочь Ливию. И за это преступление, господа, за ваше самое тяжкое преступление вы ответите передо мной!

Боже, сколько наслаждения получил маркиз, произнося это в лица своих врагов, стоя на верхней палубе и смотря на них сверху. Он считал себя в своем праве.

Но то, что в свое оправдание сказали братья, предсказуемо возымело реакцию у Ливии. Слова о любви когда-то в один момент стали для нее «красной тряпкой».

— Однако это не помешало вам в ту ночь разрядить свой пистолет. Вы уверяете, что оба любили ее? Коли так, стало быть, вам надо было поделить ее меж собою, - Маска полетела в сторону. — Вы какую часть выбираете, Ферранте? А вы, Ипполито? Ну, отвечайте!

Федерико не все видел и слышал поначалу со своего места, но слова дочери, произносимые на повышенном тоне, казалось, разнеслись одинаково четко для всех на корабле:

— Мстительном? Да можете ли вы себе представить, какой пыткой была бы моя жизнь без мести, без ненависти! Как смогла бы я жить дальше? Чем наполнила бы свои унылые дни, те самые дни, которые мои сверстницы наполняли грезами о любви?! Знаете ли вы, что такое накладывать пудру и румяна на лицо, похожее на… вспаханное поле?! Нет! У вас обоих была юность в море, битвах, на королевских приемах и балах. Все, хватит об этом! — плеть в руке молодой женщины с наслаждением по одному разу опустилась на оголенные участки кожи братьев.

И после этого Корнеро еще узнала, что и Ферранте недолго горевал после ее «кончины» — настолько бурная реакция последовала от боевых подруг Альбрицци.
Это лишь раззадорило Ливию, и она отдала приказ ставить виселицы.

Федерико смотрел на то, как его дочь исполняет свою самую заветную мечту, и понимал, что хочет, чтобы все поскорее закончилось. Никакого удовольствия от зрелища, разворачивающегося внизу, он не испытывал, поэтому поторопил свою дочь. Эти двое уже болтались в воздухе.…Совсем скоро.… Еще немного…

Появление пиратов было неожиданным. С их появлением действия стали разворачиваться по-другому. Корнеро больше не мог следить за Ливией и ее пленниками — когда твой корабль собираются брать на абордаж, уже не до кровной мести. Тут бы свою да жизнь дочери сохранить, и судно не потерять. Если бы он только мог помочь Ливии, если бы только она, хотя бы, оставалась в поле его зрения.… Но эти пираты…Федерико не мог отвлечься и увидеть, что происходит с его малышкой. И только после своего поражения, перед тем, как его обезоружили и поволокли в трюм пиратского корабля, посол по особым поручениям при дворе Его Величества короля Испании успел заметить блеснувшие на солнце светлые локоны. Блеснувшие и пропавшие за бортом. Федерико закрыл на мгновение глаза, поняв, что больше свою дочь он никогда не увидит.

Что бы сказала Аделина? Проклинает ли она теперь его с небес? Из плена пиратов и рабства еще можно будет вырваться, а вернуть прошлые годы, чтобы избежать многих ошибок — нет.

И чем бы ни угрожал сейчас маркиз Корнеро Альбрицци, что бы он сейчас ни кричал своим врагам о душе Ливии, желающей мести, крики своей дочери и мольбы той о мщении будет слышать именно он. В своей голове.

Очень долго.